Международный интерактивный фестиваль современного искусства «Преодолевая расстояния» в шедевре Августина Августиновича Бетанкура и Осипа Ивановича Бове прошел в Москве.
Традиционно Манеж собирает толпы зрителей. Фактически Салон, высокая технологичность и низкий смысл… отмечена навязчивая деталировка и яркие краски, модные персонажи и чувственные текстуры, голые девушки непонятной ориентации. Поголовная стилизация. По гамбургскому счёту -тотальный китч!
ВЕРА ИВАНОВНА ПРЕОБРАЖЕНСКАЯ, (1919 – 2017) Член студии «Новая Реальность» с 1958 года, бессменный староста студии Белютина. с 1945 года член Московского городского комитета художников графиков (Горком художников графиков)С 1990 г. член Международной Ассоциации Художников «Юнеско», профессионально – творческий союз художников России.
Участница I выставки русских абстракционистов – Таганской (1962) и I выставки русского авангарда в Манеже (Выставка, посвященная 30-летию МОСХА, декабрь 1962, известная скандальным посещением Н.С. Хрущевым)
Изобразительное пространство художник рассматривает как пространство изобразительной плоскости, усложненное нашими эмоциями, ощущениями и даже заранее поставленной задачей: «…Одной и может быть главной является проблема ПРОСТРАНСТВА…Пространство – это пустота, напряжение которой создает настроение. Предмет – это ощущение предмета на плоскости. В нем сливается эмоциональное состояние самого художника с той эмоцией, которая присуща самому предмету. Это могут быть пятна краски, рисунок линий, пятно тона, не повторяющие контур предмета. Но это не «абстракция», так как в них заложены конкретные переживания, мысли, ощущения художника. Цвет – это не просто краска , в которую выкрашены предметы. Цвет сильнейшее средство воздействия, наиболее доступный способ выражения настроения. Если восприятие нового пространства требует от зрителя определенных усилий, то цвет действует мнгновенно, безошибочно вызывая реакцию. Форма пространства предмета – это наше понимание соприкосновения пространства (воздуха) с конкретным физическим объектом, т.е. главное в данном случае физическое, хотя и умозрительное, ощущение поверхности предмета, не эмоция, а осязание; так как, что такое «видеть», как не «ощупывание» предмета оптическим аппаратом глаза.… Для меня белая плоскость вовсе не непроницаемая поверхность. Чаще всего она мною ощущается как сияющий ПРОВАЛ в пустоту. Когда же на нее нанесен первый штрих или мазок, то она как бы вспухает, приобретает объем. Если эту белую поверхность затонировать, закрасить какой – то краской – желтой, синей, зеленой, словом любой, то тогда она для меня превращается в жесткую плоскость. Это ощущение носит характер осязания почти физического. Но черная плоскость ощущается мной как «несуществующая»…»
Работа Веры Ивановны над любым холстом сопровождается подробными, четкими записями в дневнике, где записываются и задания Э.Белютина с графическими разработками, таблицами, объяснениями.
Ниже приведены слова Надежды Певчевой …Бродский совершенен и глобален как космос. Удивительно интересно наблюдать способ мышления, как рентген. Преображенская совершенно другая, она как раз — здесь и сейчас. крайне чувственная и детально чувствительная, боль потери отражает взгляд. Она как раненная птица.»
Приращение художнического потенциала в работах Владимира Виноградова.
Работы осуществлялись по мотивам Студии Темпоральная реальность
ниже натурная графика, намётки слов.
Фрагменты субтропиков, джутовая дерюга на мохнатых колоннах пальм, взрывы листьев агавы. В непролазных джунглях раскидистые гирлянды лиан, их змеистые маршруты. Готические шипы клыкастого ежевичника.
Пластический инструментарий -конкретика локации и данность места, его особенности, образные и материальные факты натуры.
Исполнение этюдов на плотной текстурированной бумаге с простой фактурой лён, масляные пастельные мелки. Что имеют восковую мягкость при присущем им контрастном и экспрессивном выражении образа, сермяжная мозаичность стежка пастели. Графическими средствами знойный бурлеск Пицунды.
Вовлечены некоторые наблюдения, фиксации бытия.
Интерес и поставляемые задачи в работах —изменении видения.
Всё в рамках классического прочтения формы, линии, цвета, пятна
Новые ключи прочтения пластической матрицы. Привнесение в буйные тропики европейского рацио, холодной регулярной опредмеченности.
Перевод цветовых пятен в графические формулы тем и сюжетов Абхазии. Детально —акценты и пластические доминанты.
Реакции на форму и цвет.
В поле зрения —
Бабочки и мотыльки, шершни, осы. Птицы, растения, охотничьи собаки, дельфины. Лай, клик, всхрипы и свист.
Бриз, плеск волн, их шорох, Гравитация.
Прилив, накаты прибоя. Проблески звезд. Знаки моря. Росчерки пространства. Долы и марины. Перекаты переливов цвета, водопадов струенье. Воспринимает каверны пространства и будоражат сознание как диковина марево безделья, отпущенное сознание.
Окатанные волнами голыши гальки и вальки -вольные ракурсы, где потоки точат камни. Иная экспрессия вживляет душу.
Следовать за ультрамариновыми стрекозами и синей Птицей.
Гармония и баланс континуума звёздного неба…
Рисунки Владимира Виноградова -воспоминания о практике Темпоральной реальности
Не только маленьким зрителям будет интересно; русский фольклор в редко пересекающихся мирах
Выставка-исследование «Эпохи застоя» 70-80 годов представляет 8 разделов: «Ритуал и власть», «Соц-арт», «Религия мистицизма», «Детство», «Деревня», «История и остановленное время», «Сообщества», «Исчезновение»
…примечательно, что в этот же период, в Москве, активно работали Студии «Новая реальность» Элия Белютина и «Темпоральная реальность» Владислава Зубарева. Картины Белютина и учеников с большим успехом демонстрировались в 2018 г. на выставке «Оттепель», предшествовавшей данной экспозиции.
Приводим слова Ольги Грачёвой о выставке
«Посмотрела анонс выставки на сайте Третьяковки и, как я понимаю, идет навязываемое и очень примитивное понимание того времени. Очень поверхностное — вот была серая масса, и отдельные группы интеллектуалов творили, несмотря на запреты и т.д.
«Несмотря на то, что слово «застой» имеет отрицательные коннотации, сама эпоха 1970-х – середины 1980-х годов была насыщена интеллектуальными спорами и поисками, поскольку в ситуации бегства от официальной идеологии критически мыслящие люди были вынуждены существовать и развиваться в профанной советской реальности и воображаемых мирах.» — ГТГ
Белютин и студия не вписываются в это понимание. Они сами и их работы — это историческая мировая тенденция развития искусства, и если говорить о них, то нужно говорить о развитии искусства, мозга человека его восприятия мира, меняющегося или не меняющегося со временем, о тех изобразительных средствах, которые используют художники что бы выразить себя или свое восприятие чего либо. Белютин и студия — это глубинное историческое событие. Оно трудно для понимания, и не вписывается в примитивные схемы. Кроме того это были обычные нормальные люди своей эпохи, включая Белютина, лояльные к власти, работавшие на советских предприятиях , бывшие прекрасными специалистами в своей области, но обладавшие желанием, умением и пониманием творчества на современном уровни, поскольку сами были людьми современными. А пресловутый застой и серая масса — это все полный бред. Ученые, у которых, кстати, студийцы делали выставки, инженеры, медики, те же геологи и тд и тд. Где она серая масса? Где застой?
Но идут штампы, штампы и мозги людям не вправишь. А Белютин и его творчество, учение — сложно, нужно усилий приложить много и желания, что бы разобраться. Лень или мозгов не хватает, вот и пытаются сделать вид , что ничего этого вообще не было. Меня, иногда, просто отчаяние берет.»
В Третьяковской Галерее на Крымском валу проходит выставка молодых художников
Преамбулой для вдохновения послужат слова Элия Белютина.
Задание для «НЕУПРАВЛЯЕМОЙ ЖИВОПИСИ»
ИСКУССТВО – ЧТО ЭТО?
Это созерцание или такая же реальность, как хлеб. Почему искусство вечно, как земля, небо, океан? Может быть, потому что оно такое же? Тело человека тленно, а дух вечен. Искусство – вечный дух человека. Дух не его деяний, не его образа, а жизнь самого духа (не мыслей или чувств). И художник ищет наполнить его тем языком, которым говорит этот дух, ласкает его, гладит, усмиряет, и тогда рождается искусство.
Я ДУМАЮ О СЕБЕ РАЗНОЕ.
И мысли часто становятся похожими на танец, где вместо партнеров – Я. То один, то другой. И найти, кто же Я, становиться почти невозможно. Однако я должен жить. Должен оправдать свое право жить и что-то делать. Ведь конец – это награда на нечто. И поэтому я поднимаюсь, падаю, снова поднимаюсь, но иду туда, где я должен быть.
ПОЕЗД, КОТОРЫЙ ВЕЧНО ИДЕТ,
как жизнь. Мы входим в вагон на случайной остановке. Говорят, слушают, ходят какие-то люди. Потом кто-то плачет. Кто-то смеется. Кто-то смотрит в окно. Кричит что-то. Остановка – кто-то уходит. Навсегда. Кто-то входит, чтобы побыть с нами несколько остановок. Потом выясняется, что здесь есть и наши родители, и дети, и друзья, и враги. Потом. Когда начинает приближаться твоя остановка.
ВЕЧНЫЙ ДЕНЬ
— ведь даже засыпая, мы продолжаем ходить, страдать, переживать. Наше неподвижное тело вздрагивает, прыгает, бежит, подает, и мы всхлипываем от радости. Мы действуем, потому что мы живем. Мы живем, потому что реагируем, желаем, хотим. Даже ненависть хороша, потому что говорит о жизни. Говорит о наших буднях с их бестолочью и печалями, со скукой и беготней, со всей несуразностью, которая называется нашей жизнью
ТЕЛЕВИЗОР — что-то говорит, шевелится, мелькает. Иногда можно увидеть дерево, лицо, потом какой-то шум – вздрагиваешь, сердце сжимается: вот-вот ты исчезнешь. Затем возникает нечто близкое и слеза у ресниц. Ты вглядываешься – и видишь себя, свою жизнь, свою печаль. И вдруг снова какие-то обрывки слов, звуков. А мысль уже там, где ты только что увидел свою судьбу.
ЛАМПА, КОТОРАЯ НЕ СВЕТИТ
— не потому, что нет огня, нет энергии. Ей стало все равно. Она забыла, зачем она появилась и что должна делать. Черный свет от нее убивает деревья, траву, птиц. Попадающий под него человек тут же искривляется, падает, пробует ползти. Лампа – это мозг человека, отказавшийся творить, думать, надеяться Мозг, заставивший затвердить себе одно: все тлен.
ЧАСЫ — что они показывают: бег времени или расстояния между нашими обязательствами где-то быть, что-то делать. Часы идет бесшумно, хотя жизнь полна взрывов, воплей. Движение секунд сливается с часами. Скорость их неумолима, даже если они останавливаются. Что-то внутри нас продолжает их бег, еще более безжалостный и страшный. И мы знаем, что так будет всегда. Даже умирать мы будем, чувствуя их скорость. Стрелки, цифры, годы, люди, события – все летит, все лепиться в какой-то гигантский ком, разрывающий наше сердце от бессилия остановить свои часы.
ЧЕЛОВЕК — если его воспринимать физически: скелет, мышцы, кожа, биоробот, придуманный к тому же скучающим богом. Если его видеть во времени – как он растет, становится взрослым, стареет и умирает – легко сравнить его с деревом или травой. Бог здесь тоже себя не утруждал. Как человек чувствует, как думает, как он поступает и что он делает – все это говорит о страшном мире его души. Но видя прекрасные статуи и картины, слушая великую музыку, смотря как отрываются от планеты ракеты, мы знаем, что человек, это нечто совсем иное, чем просто мускулы, чувства, действия того, кого мы привыкли считать человеком
БЕЗУМНЫЙ МИР ЛЮДЕЙ
-строящих и для этого разрушающих, опять разрушающих для того, чтобы сделать нечто иное, но почти такое же, как было. Так вся планета становится детской песочницей, где беспрерывно возникают и разрушаются города, заводы, ракеты, и все быстрее, все сложнее и неудобнее. И в этой игре со своими песочными изобретениями люди превратили реки в трубы, леса в помойки, океан в болото, небо в асфальт, а себя в нечто, состоящее из тщеславия, ненависти, властолюбия и жестокого самомнения
КАРТИНА
Художник, его жалкое тело – и холст, краски, кисти. И вдруг все меняется. Нет художника, нет холста – только крик, только мольба, только вера, только любовь
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Пустыня с мертвыми надеждами, разлагающимися мечтами, с ленивыми убийцами и песок – песок слов, и ветер, равнодушный как смерть.
ПОРТРЕТ
Мертвые глаза. Обои. Платье из льда. И руки, которые то поднимаются, то опускаются – все это в золотом багете.
СЧАСТЬЕ
Бабочка летает. Облака в ногах. Синий луч у глаз. И звуки, как дыхание. И солнце обнимает тебя тихо-тихо. ЖИЗНЬ Травинка под упавшим временем, где кто-то ходит, где-то свет. А может быть, это сновидение и жизнь самое нелепое из них.
ЖИЗНЬ
Травинка под упавшим временем, где кто-то ходит, где-то свет. А может быть, это сновидение и жизнь самое нелепое из них
МАТЬ И РЕБЕНОК
В ее руках его тело. В его глазах целый мир. В ее сердце – тот, которого никогда не будет. В его теле – желание вырваться и уйти навсегда.
ГОРОД МОСКВА
Улицы, состоящие из тупиков и машин. И еще людей, идущих по упавшим, оступившимся, замечтавшимся. И над этим равнодушием небо без облаков.
ЖЕНЩИНА
Памятник надежды. Памятник желаний. Мечта о любви. И жизнь, разрывающая ее сердце, ее тело, ее душу. И люди слепые и глухие, смотрящие на нее.
РОДИТЕЛИ
Они – как стог сена: то рассыпается под дождем, то возникает в тумане. Какие-то обрывки слов. Знакомые жесты. На этом стуле любили сидеть. И боль, что все это сейчас исчезнет, как снежинка в ладонях.
ЛЮДИ
Лиц нет. Тела – призраки. Движение роботов. Грохот шагов. И молчание. И так до неба – люди, люди, и нет ни одного, кто бы держал цветок.
ТЕМА
Спины людей. Кругом – мундиры. Дома, как танки.
АБРАМЦЕВО
Длинноты. Паузы. Междометия. Тишина. Звуки. Чистый воздух. Сломанная ветка. И зеленые облака.
РИТМ
Движение. Остановка. Толчок. Опять на месте. Ничего не двигается. Ритм умирающего сердца… И так для миллионов людей, миллиардов надежд.
Материалы из архива Веры Ивановны Преображенской,
К Юбилею Владимира Васильевича Виноградова, дизайнера, художника и сподвижника Студии Темпоральная реальность
Владимир Виноградов проводит Мастер классы по Методикам студий Новая и Темпоральная реальность в Варшаве, Лиссабоне, Люксембурге, Москве, Пекине, Риме, Софии, Флореции и др.
Владимир Виноградов победитель Конкурса «Золотые имена высшей школы», с 2018 года -член Лиги преподавателей.
Награждение победителей Конкурса прошло а Общественной палате Российской Федерации,
см. https://yadi.sk/i/F9G1QzpYlHHokQ
А белый лебедь на пруду…
