Заха Хадид родилась в Багдаде 31 октября 1950 года в семье промышленника. Постигала высокую архитектурную грамоту в школе Архитектурной ассоциации Лондона у знаменитых мастеров Рема Колхааса и Элия Зенгелиса. Она пошла по этой дороге и сразу заработала нелестные отзывы от практикующих мастеров– «эксцентричная чудачка», а ее проекты считались не подлежащими воплощению. Однако Колхаас увидел в ученице «планету на своей собственной орбите» и в 1977 году привлек ее к работе в своей мастерской «ОМА». Через три года Заха Хадид основала собственную архитектурную фирму «Zaha Hadid Architects» в Лондоне.

Больших заказов долго не было. Фирма занималась «мелочами» (бары, мебель, дизайн выставок, горнолыжный трамплин), которые признавались выдающимися, но чересчур радикальными, а архитектурные идеи – слишком сложными и нереальными. Желающих вкладывать деньги в ее «безумства» было немного: необычной формы геометрии, похожие на застывшие потоки и ледники, остроугольные скалы, космические кометы, они переворачивали всякое представление о законах физики и математики строительства. Оригинальность ее высказываний пугала, но и притягивала внимание. Она же с упорством настоящего преобразователя мира, не отказывалась от своих образно-художественных поисков. В 1990-е годы лондонская мастерская Хадид регулярно производила проекты для международных конкурсов, которые почти всегда выигрывала, но построить не могла почти ничего.

Перевернутый небоскреб для английского города Лестера (1990 г.), проект спортивного клуба «Пик» в Гонконге (1983 г.), проект Оперного театра залива Кардиф (1994 г.) в Великобритании и другие, в силу разных причин, оставались на бумаге. Из тех первых проектов построили лишь здание пожарной части компании Vitra, напоминающее бомбардировщик «Стелс» (1993 г.). Но говорят же: путь, усыпанный цветами, никогда не приводит к славе.

Ситуация кардинально изменилась лишь в 1999 году, когда в Цинциннати (США) по проекту Хадид началось строительство Центра современного искусства. Это сооружение можно назвать вертикальной улицей: большие бетонные плиты мостовой плавно перетекают в пол вестибюля, пространство которого отделено от улицы только тонким стеклом. Для выставок предназначены огромные (высотой в два этажа) параллелепипеды из металла и бетона, «парящие» над вестибюлем. Вместо одинаковых галерей архитектор предлагает залы разнообразных конфигураций. Хадид варьирует высоту потолка и уровень пола, предпочитая мерности этажной системы ритм изменяющихся пространств. Все они связаны воедино шахтой, пронизывающей Центр, и зигзагообразной лестницей у задней стены. И шахта, и лестница превращаются в площадки, откуда хорошо наблюдать всю архитектуру здания.

Центр открылся в 2003 году – и посыпались заказы и приглашения на большие конкурсы, где ее конкурентами становятся самые выдающиеся мастера, включая учителя Колхааса. Заговорили о ее версии архитектуры как искусства, когда создается уникальный зодческий «образ», ведущий из тупика постмодернистской и деконструктивистской архитектуры. Гланое в ее проектах – не принципы эргономики и функциональности (они учитываются, но отходят на второй план), а собственный формальный язык – среднее между метафорой и абстракцией. Хадид не укладывается ни в какой архитектурный жанр, кроме собственного.

Особые отношения у знаменитой иранки сложились с музеем Гуггенхайма в Нью-Йорке. Во-первых, она стала вторым архитектором после Гери, которому предложили провести ретроспективную выставку в стенах музея. Во-вторых. с директором музея Томасом Кренцем ее связывает давняя дружба. Именно Захе было доверено создать дизайн первой большой выставки, организованной начинавшим тогда работу директором музея. То была «Великая утопия», выставка русского авангарда. Потом музей Гуггенхайма доверил Хадид построить свое очередное здание на Тайване (строительство началось в 2003 году).

Победы в конкурсах и обилие предлагаемых ей грандиозных заказов удивляют, а слава катится волной «девятого вала». Родина «первой любви» Хадид – конструктивизма – тоже пожелала сжать уже статусную даму зодчества в своих жестких объятиях. Сотрудничество началось в 2005 году в Москве на проекте «Живописный Тауэр». Заха Хадид желанный гость в России, и даже Притцкеровскую архитектурную премию она получала в 2004 году в Эрмитажном театре Петербурга. Организовать вручение премии в Петербурге помог все тот же друг – Томас Кренц.

Хадид во многом являет собой пример открытости миру и находит время на преподавание и мастер-классы, в том числе в России. Это ведь входит в особенность ее видения архитектуры, помогающей общению, связывающей пространства и людей, а не изолирующей их. Она не строит маленькие «престижные здания». Уровень ее славы таков, что ее же мастерская способна справиться с любым, самым невероятным проектным заданием, и всякий раз ожидания оправдываются неожиданной эстетикой. При этом, если обратиться в прошлое, ранние проекты предстают скорее в виде живописных работ: формы и перспективы создают поразительной красоты абстракции. Потом на смену картинам пришли кластеры архитектурных моделей. Тут же чертежи и планы. Хадид, как выяснилось, потрясающий мастер рисунка – с твердой рукой и точным глазом.

Заха Хадид строит 170-метровую стеклянную башню с офисными помещениями, трехэтажную галерею и шесть жилых домов в Милане, небоскреб в Марселе и другой – «лежащий», похожий на упавшее дерево, – в Монпелье, железнодорожную станцию в Неаполе, «танцующие башни» в столице ОАЭ Дубаи, музейные здания, мосты, библиотеки. Всего не перечислишь: планирование работ бюро Заха Хадид ведется уже на 2021 год и дальше, а строящихся крупных объектов до этого времени – 16.

Никто теперь не скажет, что среди женщин нет великих архитекторов. Сегодня она одна из главных фигур в «звездном параде», шагающем в историю архитектуры уже ХХI века.

текст взят: www.architime.ru